От Потсдама до Потсдама

В Берлине 30–31 мая вот уже в тринадцатый раз прошли так называемые «Потсдамские встречи» с участием ведущих экономистов, бизнесменов и общественных деятелей из России и Германии. Сам формат задумывался в своё время как место двусторонних контактов деятелей культуры и других гуманитарных сфер человеческой деятельности. Время было другое. Или сейчас оно стало другим. И вот уже второй год «Потсдамские встречи» посвящены политике — военной, экономической, санкционной, внешней и внутренней. Слишком много нас с Германией стало, увы, разделять, а не объединять.

За последний месяц для меня это было уже третьим посещением Германии — сначала Шлангенбадские беседы с участием политиков, дипломатов и журналистов, а затем трёхсторонняя встреча парламентариев России, США и Германии по линии Института Аспена. Плюс несколько встреч с германскими коллегами в Москве и Санкт-Петербурге. И это не стечение обстоятельств. И уж тем более не изоляция. Надо отдать должное немцам — многие из них, последовательно и профессионально ищут выход из кризиса, в котором оказалась Европа. И в этом их можно и нужно поддерживать.

Не стал исключением и министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер, выступивший перед участниками Потсдамской встречи дважды — сначала в закрытом, а затем и в публичном режиме с развёрнутой речью, посвящённой отношениям с Россией. Внимание журналистов привлекла прежде всего та её часть, которая была посвящена санкциям (идея отменять их пошагово по мере достижения прогресса в реализации Минских соглашений). Все, что связано с исправлением ранее совершенных глупостей (а мы видим санкции именно так), можно только приветствовать. Но не уверен, что данная инициатива является панацеей, ведь она вновь связывает санкции с некой исключительной ответственностью России за происходящее на юго-востоке Украины, что неверно от начала и до конца. А неверный диагноз неизбежно ведет к неверным рецептам.

Но я о другом. В выступлении Штайнмайера мне было важно услышать иное, значительно более принципиальное. Он процитировал известного германского политика Эгона Бара: «Для Европы Америка необходима, а Россия неотъемлема». И далее — без России, при всех разногласиях, решать международные проблемы нереально и невозможно.

Вроде бы банальность, но сейчас она звучит выстрадано, ведь опирается на опыт. Прежде всего печальный опыт Украины и Сирии, но и позитивный опыт Ирана и опять же Сирии. Примечательно, что германский министр в качестве переломного пункта, подорвавшего доверие между Западом и Россией, назвал приснопамятную историю с бухарестским саммитом НАТО, когда в альянс пытались втащить Грузию и Украину. А Германию, этому сопротивлявшуюся, её партнеры по альянсу обвиняли чуть ли не в возвращении к довоенным принципам а-ля «мюнхенский сговор». Германия тогда действительно сыграла очень важную и позитивную роль. Партнеры, правда, не успокоились.

И ещё один примечательный момент. Отвечая на вопрос, почему Запад отверг выдвинутую Россией в 2008 году инициативу подготовки Договора о коллективной безопасности в Европе, Штайнмайер заявил, что отказа на самом деле не было, а было непонимание деталей этой инициативы со стороны НАТО, и была просьба к России их прояснить. Чего, с точки зрения германского министра, так и не произошло.

Произошло или не произошло — не столь важно. По моим ощущениям, Россия тогда была конкретной и внятной. Так или иначе, важнее, что сохраняется готовность к обсуждению, причём с участием России, новых конструкций в сфере безопасности для Европы в условиях, когда существующие явно пробуксовывают. Общим мнением участников дискуссии было признание того, что лучше всего с такой миссией может справиться Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Но модифицированная и не повязанная по рукам и ногам блоковой логикой. И опирающаяся на экспертные и совместные наработки, в том числе российско-германские.

Говорят, что, когда Сталин принял решение приехать летом 1945 года в Потсдам на известную конференцию (а самолетом он не летал), за несколько дней железнодорожная колея на территории соответствующих европейских стран была переложена на советский стандарт. Дорога к нынешнему Постдаму выглядит гораздо проще. Хотя расстояние, образно выражаясь, остаётся не меньшим. Открытый и честный разговор российских и германских политиков — хорошая возможность его сократить. Добиваясь взаимопонимания и постепенно восстанавливая доверие. Будем обязательно продолжать. Потсдам — место символичное, и этот символ настраивает на исторический оптимизм.