Примаковские чтения анализируют состояние российско-американских отношений

В Москве прошёл ежегодный Международный научно-экспертный форум «Примаковские чтения». Он посвящён памяти замечательного ученого, дипломата и политика Евгения Максимовича Примакова, которого искренне почитаю за честь считать своим учителем. Знаю не понаслышке, что Примаков до последних дней своей жизни не просто следил за событиями внешней политики России, но и вносил свой посильный интеллектуальный вклад в ее реализацию.

В этом году предметом особого внимания участников первой сессии Чтений, в которой принимал участие в качестве панелиста, вполне логично стали отношения России и США, отрицательную динамику развития которых сложно не заметить. Как заметил профессор факультета политологии Колумбийского университета Роберт Легвольд, над российско-американскими отношениями «нависла черная грозовая туча», и если она «разразится» грозой, последствия могут стать катастрофическими: ремилитаризация Европы, гонка вооружений, распространение конфликта на новые регионы.

В США на данный момент сформировалось двоевластие, в частности, на российском направлении, что само по себе не внушает оптимизма. Совпали два фактора, идущие не на пользу российско-американским отношениям. Первый – это хаотичная политика самой администрации Трампа с отсутствием озвученной стратегии и понимания роли в ней как союзников, так и оппонентов. Невнятность и противоречивость политики Белого дома до сих пор не позволяет подготовить дорожную карту, а ведь в кризисных ситуациях важны как раз небольшие, но достижимые шаги. Второй – это попытки сделать именно Россию центральным пунктом внутриэлитарных разногласий в США. Если следовать принципу «кто нам мешает, тот нам и поможет», первый пункт нас объективно сближает с другими странами (с Китаем, с ЕС, с Ираном и др.), ибо зигзаги внешней политики США затрагивают и беспокоят всех без исключения.

Если вдуматься, то все администрации США отличались во внешней политике лишь разными формами реализации лидерства – в форме господства, доминирования, гегемонии, авторитета и т. п. Похоже, в случае с Трампом появились признаки, что Америка хочет перейти с мягкой силы на жесткую. Госсекретарь США Рекс Тиллерсон не так давно отстаивал в Конгрессе предложение президента Дональда Трампа резко уменьшить расходы на дипломатию и иностранную помощь, предлагая одновременно увеличить военные расходы. Президентский проект бюджета на 2018 финансовый год предполагал уменьшение бюджета Госдепа и Агентства США по международному развитию (USAID) на 32 %, при увеличении финансирования Минобороны на 10%.

Согласен с прозвучавшими в рамках Чтений словами бывшего Посла США в ФРГ Ричарда Берта, предложившего кардинально пересмотреть двусторонние отношения России и США и, по сути, начать их заново, уважая позиции друг друга и не вмешиваясь во внутренние дела, закрепив это на законодательном уровне декларацией. Уже многим становится очевидным, что не удастся продвинуться без основательной детоксикации отношений. Вопрос в том, что именно должно быть первичным? Продвижение в сотрудничестве даст возможность снизить напряженность, или же успехи Трампа в противостоянии комиссиям и расследованиям вкупе с общей усталостью от конфронтации немного развяжут ему руки на российском направлении? Вопрос пока открытый, и ответ на него во многом зависит лично от президента США.

Присоединение части республиканцев к травле Трампа по российской тематике сыграло против них самих — их избиратели, похоже, демонстрируют иные настроения. Вот любопытные данные: согласно опросу, проведенному в мае исследовательской компанией Morning Consult совместно с изданием Politico, 49% американских избирателей, поддерживающих республиканцев, считают Россию либо союзником, либо дружественной страной (!), и лишь 12% считают ее врагом. В 2015 году к президенту России Владимиру Путину, по данным Gallup, положительно относились только 12% республиканцев. К февралю их доля возросла до 32%.

Примета нашего времени – сегодня на место идеологических разногласий по сути поставили тему мнимого «российского вмешательства», т. е. атак не на ценности, а на институты.

Проблема еще в том, что за последние 3 года объективно сузилось пространство сотрудничества. То есть нужно восстанавливать все прежние и нарабатывать новые постоянные каналы взаимодействия как на двусторонней (комиссии, рабочие группы и прочие постоянные механизмы и форматы по экономике, разоружению, антитеррору и т. п.), так и на многосторонней основе.

Полагаю, большинство участников Чтений были согласны в том, что у России, ее руководства, политикума, экспертного сообщества нет никакой специальной заряженности на конфронтацию с Америкой. Мы (в отличие от команды проигравшей выборы Клинтон) не объясняем наши проблемы кознями Вашингтона, а потому не считаем ситуацию необратимой ни по одному из направлений. Это не мы ограничены в конструктиве, а наши визави в Вашингтоне, которые сами загнали себя в тупик противоречий между необходимостью и невозможностью сотрудничать с Россией. Но для нас актуальна формула Примакова: «Россия должна строить свою внешнюю политику на том допущении, что нет постоянных противников, но существуют постоянные национальные интересы».